Андрей Беспамятный: Кастинг Ивана Грозного - Страница 41

— Быть посему, — гордо вздернул подбородок подрастающий боярин. — Вижу, сведущ ты в этом деле. Фрол, помоги служивому тюфяки наши снарядить со всем тщанием. Коли потребно будет, помощников бери. Да сам посмотри, как делать все справно да надежно.

— Сделаем, Дмитрий Ильич, — низко, чуть не в пояс, поклонился безусому мальчишке бородатый мужик.

— Да быстрее, смотри. Татары опять рядом сказаться могут… — Барчук отправился прочь, уводя двух холопов, а Фрол, пригладив волосы, спросил:

— Так чего тебе надобно для бани, служивый?

* * *

Обычного отступления рати в отчие земли у Ильи Федотовича не получилось. Бояре в Пароне праздновали победу, считали поход законченным, а потому подчиняться избранному воеводе более не хотели. Басурмане по извечной привычке гнали побежденных до полного изнеможения, отлавливали в топях за ельником каждого отставшего или раненого, чтобы снять с него снаряжение и похвастаться добычей перед соратниками; многие русские витязи застряли в деревне, считая нужным закатить пир именно на костях поверженных недругов — пусть даже малочисленных. Тем паче что на вятских, издревле русских землях подобный праздник особыми опасностями не грозил. Посему вместе с Федором Шуйским и боярином Умильным к зоринской усадьбе ушло воинов сто, не более. Сам Шуйский с двумя десятками холопов, Умильный с теми же силами, Дорошата с десятком конников, немец Лебтон, честно приводивший по любому поводу двадцать три сабли, зажиточный боярин Хробыстин, опять же с двумя десятками, помещик Корнеев, с трудом наскребающий каждый раз холопов десять, не более, и еще несколько мелких бояр, пришедших сам-перст либо с парой холопов. Получилось вдобавок, что в воинский стан рать вернулась без хозяина усадьбы, застрявшего где-то далеко позади, и никакого торжества пришедшим из похода победителям ожидать не приходилось. Ничего удивительного в том, что, когда отряд приблизился к своему лагерю, молодой воевода забеспокоился.

— Рад был видеть тебя, Илья Федотович, — негромко пробормотал Шуйский, окинув быстрым взглядом пустые шатры, пологами которых играл теплый ветер, вытоптанную землю вокруг кострищ и запертые ворота чужой усадьбы. — Верю в твою правоту. Понимаю: победу столь легкую праздновать русскому воину не к лицу. Проще домой вернуться, страхом имени своего не оскоромив. Прощай ныне, двинемся мы далее, покуда солнце еще высоко.

— И я рад был встрече, — кивнул боярин Умильный, в очередной раз удивившись чутью царского родича. Не стал боярин Федор на хмельное застолье ради трети войска размениваться. Поход победный возглавлял он, и отделение от основной рати может потом показаться подозрительным. Вроде как раздоры скрытые имелись и руку молодого воеводы не все признали. А так: окончился поход, вот сразу и вернулся воевода домой, не стал время на застолье тратить. Коли же Илья Федотович прав окажется и ополчение ожидает хитрая ловушка — ответственность за сию беду ляжет на других. Как-никак опытных бояр в оставшемся на поле боя отряде хватает, способны сами за себя постоять, без лишней опеки.

Приложив руку к груди и коротко поклонившись, Шуйский огрел коня плеткой и помчался нагонять свой отряд, который, не останавливаясь, миновал лагерь и вывернул на идущую в сторону Хлынова дорогу. Лишь несколько смердов, получив хозяйский приказ, начали сворачивать атласный шатер и укладывать на еще не запряженную телегу ковры и походные сундуки.

Кованая рать уменьшилась еще на четверть, что отнюдь не улучшило настроения боярина Умильного. Горящая в душе тревога подсказывала, что рано рать распускать, рано, что кулак кованый еще ох как пригодится…

— Касьян, — окликнул он холопа, на которого привык полагаться во всех делах, — выбери припасы, что на стол выложить не стыдно, полотенца новые расстели. Пошли холопов к боярам, пусть передадут, что хочу пригласить к столу, угостить с честью… Ради благополучного возвращения из похода астраханского. Пусть уважат, еще на день задержатся. Трифона в усадьбу зоринскую отправь. Пусть у ключника бочонок вина немецкого и бочонок хлебного купит. Разрешаю лишнего переплатить ради такого случая. Еще нам пяток баранов нужен, бычок молодой или кабанчик откормленный. Ну, и пирогов там, рыбы, коли есть. Ступай. И поворачивайся, дело не терпит.

Болтливый, но хитрый и находчивый Трифон полностью оправдал надежды хозяина. Баранов и бычка он, правда, не купил, однако смог получить с зоринского ключника два десятка гусей, три бочонка кислой капусты, кадку прошлогодних грибов, полдюжины отборной белорыбицы и телочку-трехлетку, упорно не желавшую раздаиваться. Хозяйского немецкого вина ключник, опять же, продать не рискнул — но ловкий холоп вместо него выторговал любимый Ильей Федотовичем сладкий хмельной мед. Для достойного угощения этого вполне хватало, и холопы тут же принялись раскладывать гусей по котлам, закапывая их в кислую капусту, а несчастную телку повели в последний путь к роднику, возле которого было сподручнее разделывать тушу. Вскоре над полупустым станом поднялись соблазнительные запахи, и бояре больше не жалели, что оставили своих соседей веселиться в освобожденном Пароне. Ради общего пира воины одолжили посуду и ковры, а потому стол выглядел вполне достойно. Персидские, бухарские, самаркандские и туркестанские ковры, нахлестываясь друг на друга, протянулись на двадцать саженей. На них стояли кувшины с медом и хлебным вином, деревянные подносы с белорыбицей и солониной, с мочеными яблоками. Для каждого из воинов нашлись кубок и ломоть хлеба. Во главе стола, где сидели бояре, на ковры были выставлены три гуся на больших латунных подносах, нашедшихся у Лебтона, и миски с кусками вареной убоины. Ниже, где сидели простые холопы, такой роскоши не имелось — котлы стояли за спинами воинов, и желающие сами подходили к ним и брали мясо или отламывали кусок пропитанной кисловатым соком птицы.